TheCirclesByUser1

Тусклая серая планета с несколькими промышленными комплексами для добычи и переработки руды. Унылый серый ландшафт. Низкие растения наподобие кустарников. Пыль.

Два ницшеанца - один молодой, почти ещё мальчик, другой уже в возрасте - шли вдоль дороги, когда на них из-за кучи мусора бросился местный житель. Это был молодой парень, от двадцати до двадцати пяти лет. Неизвестно, что толкнуло его на этот поступок.

Когда ницшеанцы впервые высадились на этой планете, они обнаружили несколько поселений с очень низким уровнем технического развития. Судя по всему, это были остатки деградировавшей земной колонии. Также на планете были обнаружены залежи ценных руд. Было решено основать здесь перерабатывающие комплексы.

Нельзя сказать, что аборигены испытывали сильные лишения. Ницшеанцы, занявшие планету, редко вмешивались в их дела. Они прекратили вооружённые стычки между поселениями, перебив особо непокорных. Запретили хранение и использование огнестрельного и энергетического оружия, которого к тому же почти не было. И потребовали, чтобы часть жителей работала на их производстве.

Условия работы были тяжёлые, но сносные. К тому же рабочие периодически менялись - отработавшие определённый срок возвращались домой и занимались сельским хозяйством, а на их место приходили другие. Ещё один промежуток времени, и они снова менялись - приходили следующие. Были случаи, когда в годы неурожая ницшеанцы завозили еду. Они не стремились к бессмысленному насилию и жертвам. Им было нужно отлаженное и надёжное производство.

Трудно сказать, что толкнуло парня на такой отчаянный поступок. Может, неожиданно выплеснулась затаённая злость на какую-нибудь действительную или мнимую обиду. А может, увидев довольно безобидную с виду пару, он решил что-то доказать, надеясь, что потом сможет скрыться.

Немолодой ницшеанец был заслуженным и уважаемым офицером. Когда он состарился, клан доверил ему обучение подрастающего поколения. Он учил их тактике, стратегии и истории. Иногда возил на стратегически важные планеты. Это была одна из таких экскурсий.

Ветеран, обладавший огромным боевым опытом, первым заметил нападение - он вдруг остановился и спокойно посмотрел в сторону - казалось, он почувствовал его раньше, чем оно было совершено. Его ученик среагировал на уже начавшееся движение.

Их противник, ввиду недоступности оружия, держал в руке какую-то металлическую деталь с острым выступом, расположенным под прямым углом на конце.

Молодой ницшеанец отпрыгнул в сторону и схватился за оружие, а его наставник, сразу поняв, что реальной угрозы нет, продолжал неподвижно стоять, наблюдая за развитием событий.

Противник с криком подбежал и попытался нанести удар в голову. Надо сказать, двигался он удивительно быстро. Старый воин отстранённо подумал, что такая скорость и лёгкость движений не свойственна жителям этой планеты.

Но сила и скорость мало что значат без умения управлять ими. Ницшеанец неспеша шагнул вперёд под удар и немного в сторону и невысоко поднял руку перед собой. Гладкая часть импровизированного оружия скользнула по его предплечью, и нападающий, потеряв равновесие, нырнул вниз. Ницшеанец сбил его ногу в сторону и несильно ударил основанием ладони в затылок. Оглушённый противник упал в дорожную пыль.

Молодой ницшеанец, тоже осознав, что опасности нет, убрал излучатель и достал нож. Он направился к поверженному с хорошо понятным выражением на лице.

- Стоять.

- Но!..

- Стоять, я сказал.

Молодой ницшеанец остановился.

- Но наставник! Он пытался тебя убить!

- Да, пытался. Ну и что? Ты считаешь, что это была серьёзная угроза? Или ты думаешь, что я уже слишком стар и не справился бы с ним?

Молодой ученик смутился.

- Я не думал ничего подобного. Но он же напал на нас... Наставник, неужели ты оставишь этого презренного клуджа в живых?

Его учитель ничего не ответил, а только покачал головой, обдумывая ситуацию.

"Это происшествие само по себе ничтожно, но позволяет преподать молодым интересный урок. Я не планировал ничего подобного, однако случай удобный и я им воспользуюсь."

- Свяжись с группой. Пусть возьмут транспортёр, соберут пять-шесть клуджей - первых, кто попадётся - и прилетают сюда.

- Понял. А...

- А мы с тобой постоим здесь, пока они не прилетят. Хватит задавать вопросы, выполняй.

Через несколько минут прилетел транспортёр. Оттуда вытолкали шестерых испуганных местных жителей. Следом вышли несколько ницшеанцев. Подобно первому, они были очень молоды. На их лицах было любопытство и лёгкое недоумение.

- Так, постройте-ка их вон там, а сами идите сюда. Что там с этим... А, он уже шевелится. Очень хорошо.

Зачем мы здесь собрались. Видите того героя? Там ещё рядом железка лежит. Он, собственно, на нас напал с этой железкой, - раздался возмущённый гул. - А ну, тихо все. Эй, ты. Вставай, хватит валяться. Ты чего хотел этим доказать?

- Я вас ненавижу! Вы отняли нашу свободу! Мои родители умерли и мне нечего терять. Я хотел убить хотя бы одного из вас. Мы должны жить свободными и я хотел подать пример другим.

- Ты глупец, клудж, - произнёс пожилой ницшеанец, оставаясь совершенно спокойным, - ты глуп, потому что напал на меня, не имея возможности победить, а победить ты не можешь не потому, что я сильнее и искуснее в драке, а потому, что ты глупец и не можешь правильно оценивать окружающюю тебя действительность. Ты даже не понял то, что я сейчас сказал.

Парень стоял, напряжённо сжав кулаки. В его взгляде горела ненависть.

- Твои родители умерли. Ты остался последний в своей семье, так? И вместо того, чтобы жить и продолжать род, ты решил совершить самоубийство. Захотел стать героем и прославиться? Ты говоришь о свободе. А что вы будете с ней делать? Независимо жить маленькими посёлками и резать друг друга? Ведь всё так и было до нашего прихода. За месяц вы в своих жалких и идиотских стычках теряли больше людей, чем за всё наше пребывание здесь.

Ницшеанец повернулся к ученику, которому помешал добить свою жертву.

- Что ты видишь, глядя на него?

Тот пожал плечами.

- На его лице всё написано. Да он и сам сказал. Если у него появится возможность - он нас убьёт. Его надо уничтожить.

Боевой офицер, переживший многих своих врагов, мрачно улыбнулся.

- Вы все с ним согласны? Да? А теперь скажите мне, может ли он на самом деле причинить вред кому-нибудь из нас? Вы видите в нём противника, и это ваша ошибка. Конечно, в чистой теории он может им стать. Из нескольких подобных может получится какое-нибудь освободительное движение. Но здесь и сейчас это невозможно. И вместо того, чтобы бороться с врагом, которого пока ещё не существует, лучше не допустить его появления, - молодые ницшеанцы понимающе переглянулись и посмотрели на захваченных людей.

- Я вижу, вы начинаете понимать. А ты, глупый клудж, понимаешь, что сейчас произойдёт?

- Вы хотите убить меня на глазах моих соплеменников, чтобы запугать нас. Но я не боюсь. Я сам на это пошёл. Вы никого не запугаете!

- Поэтому я и называю тебя глупцом. Не потому, что ты необразован и мало знаешь, а потому, что не можешь правильно понимать происходящее вокруг тебя, - лицо старого ницшеанца изменилось - только что это было лицо немного занудного учителя, читающего лекцию, а в следующее мгновение проступили черты хищного зверя, для которого смерть являлась частью его жизни. - Тебя никто не тронет. Пока. А вот кого-нибудь из этих людей мы сейчас убьём. Они, конечно, ни в чём не виноваты, но кому-то придётся умереть. Из-за тебя. А другие это увидят. Может, тогда до тебя дойдёт, что ты неправ, как думаешь? Ну-ка подведите сюда вон того, постарше. Всё равно он уже скоро не сможет работать и пользы от него мало.

Двое молодых ницшеанцев схватили за руки человека, на которого им указали, и подтащили его поближе. Он находился в состоянии прострации и, когда его отпустили, упал на колени. Судя по длинным седым волосам и деформированным суставам на руках, это был глубокий старик.

Пожилой ницшеанец с удовлетворением оглядел сцену и повернулся к своей жертве. Он снова стал напоминать классического учителя, читающего своего рода лекцию.

- Ну, что ты теперь скажешь? Вот этот человек сейчас умрёт. Может, тебе и нет до него дела, но всё-таки он умрёт из-за тебя.

Парень что-то нечленораздельно выкрикнул и бросился на своего мучителя. Его лицо исказилось - казалось, изнутри прорывается какая-то другая личность. Ницшеанец опять отметил про себя быстроту и точность его движений. "Интересно, наверное, ярость и отчаяние подействовали", - подумал он. Но, будучи готовым к нападению, действовал по-прежнему неторопливо и спокойно.

Как и в предыдущий раз, он шагнул вперёд и в сторону, отводя ладонью готовившиеся вцепиться в него руки. Но на этот раз он не стал вырубать своего соперника. Ударил ногой под колено и сразу же в спину. Парень повалился ничком вниз. Ницшеанец, не давая ему встать, наступил ногой на шею, позаботившись при этом, чтобы голова была повёрнута набок, и ему было всё видно.

- Насилие ради самого насилия и жестокость ради жестокости - это бессмысленные и глупые вещи. Они свойственны неполноценным существам. Посмотрите на одно из них, лежащее под моей ногой. Он испытывает ненависть, сам не зная почему, он хочет убивать, не понимая зачем. Он не знает, какое действие оптимально, а какое безумно. Если мы просто его убьём, то опустимся на его уровень развития. В этом случае, возможно, кто-то сказал бы, что это героическая смерть и появились бы ещё такие безумцы.

Цель оправдывает средства. Именно цель стоит на первом месте. Вы должны уметь правильно определять свою цель в каждом отдельном случае, а затем находить и применять необходимые средства для её достижения. Необходимые и достаточные, но неболее. Старайтесь минимизировать усилия. Лучше получить что-нибудь значимое, тратя свою энергию, чем израсходовать её на мелочные поступки.

Вы хорошо образованы и, на самом деле, уже знаете всё то, что я сейчас говорил. Осталось только понять это и научиться применять на практике по отношению к себе и к окружающей действительности.

Молодые ницшеанцы переглянулись.

- Я думаю, мы поняли то, что ты хотел нам объяснить, наставник, - сказал один из них.

- Вот и отлично. Теперь пусть кто-нибудь убьёт этого старого клуджа.

Один из ницшеанцев подошёл к стоящему на коленях человеку. Он и его товарищи, проникшись словами своего наставника, теперь были совершенно спокойны и не испытывали прежнего раздражения и злости. Насекомое попыталось укусить. Один щелчок, и через минуту про него забыли.

Ницшеанец не стал браться за оружие. Сильно и точно он ударил свою жертву в висок сапогом с металлической набойкой. Старик, не издав звука, рухнул набок и не двигался.

Парень, прижатый к земле, захрипел и попытался освободится. Державший его ницшеанец увеличил давление на ногу.

- Вот видите, он задёргался. Только сейчас он осознал происходящее и последствия своего глупого поступка. Что ж, как сказал сами знаете кто, следствия наших поступков хватают нас за волосы, совершенно не принимая во внимание того, что мы тем временем "исправились" {Фридрих Вильгельм Ницше. "По ту сторону добра и зла.}. Смотрите, не окажитесь в таком же положении. Если не в прямом, то в переносном смысле.

Ницшеанец слегка подпрыгнул и резко перенёс вес на ногу, стоявшую на шее человека. Раздался негромкий хруст. Парень дёрнулся и застыл.

Перед смертью у него в голове молниеносно пронеслось то, что произошло.

"Нет, не так... Всё произошло не так... Свобода - самое главное... Я должен добиться свободы для всех... Я не должен вот так умирать..."

Гнев. Недоумение. Боль. Ослепляющий свет. Тьма.

Интерлюдия

- Как думаешь, этого достаточно для калибровки?

- Да, вполне. Смотри, очень чёткие и ясные показатели. Вот, обрати внимание на это. Страдания других оказывают большее воздействие, чем свои. Видишь?

- Да, хорошо видно. Это и неудивительно. Для личностей его типа это закономерность.

- Вроде бы они достаточно разумны и всё понимают. Они отдают свои жизни и жизни других при необходимости. Они часто произносят слова: мы делаем то, что должны. И действительно делают. Но при этом испытывают мучения. И часто, в результате, жертв получается больше, чем могло быть.

- Пока что мы не можем до конца понять их.

- Да. А они нас. Какая-то особенность мышления и чувств. Может, своего рода изъян или пробел.

- Да, что-то вроде. Так или иначе, мы это используем. Нам даже ничего делать не придётся - их прошлое изобилует подходящими эпизодами.

Царь Леонид стоял в Фермопильском ущелье. Он стоял, повернувшись спиной к огромной армии персов, расположившейся перед ущельем, и смотрел в тыл объединённого войска Эллады. Такой надёжный, как он считал ещё минуту назад.

Никто не думал, что персы смогут пройти горными тропами и обойти позицию войск. Но они прошли. Около десяти тысяч "бессмертных" - лучшие отряды из личной гвардии Ксеркса. Совершенно очевидно, что они сами никогда не нашли бы мало известные тропы. Кто-то показал им дорогу. Кто-то из своих.

Только что прибежали несколько фокидийцев, охранявшие подступы сзади. Их отряд был небольшим. Скоре дозорным, чем охраняющим. Они бы не продержались против "бессмертных" и пяти минут. Они могли только оповестить войско о случившемся.

Леонид стоял в Фермопильском ущелье. В глазах царя лакедемонян стояла несвойственная ему тоска.

"Я ошибся. Мы все ошиблись. И теперь мы окружены. Предательство... Мы не подумали, что нас могут предать. Теперь мы обречены проиграть этот бой".

Леонид огляделся.

"Какая хорошая позиция у нас была. Если бы не предательство, мы бы продержались сколь угодно долго. Этот краснобородый козёл Ксеркс положил бы здесь всю свою сухопутную армию.

Но теперь мы проиграли. Надо сохранить свои силы и вывести людей. Иначе мы проиграем и войну."

Он окинул взглядом эллинское войско.

"Сколько их осталось? Было тысяч восемь. Потери, судя по всему, не очень большие. И здесь не все наши войска. Ещё флот на море. Вполне достаточно, чтобы победить персов. Но не здесь и не сейчас. Они должны отступить, и кто-то должен прикрывать их отступление. Кого-то придётся принести в жертву, - Леонид, царь Спарты, криво усмехнулся. - Сейчас придётся платить за нашу ошибку. И я знаю кому. Только одни люди смогут продержаться достаточно долго и прикрыть отход."

Он выкрикнул приказ, и к нему подбежали военачальники.

- Вы все уже знаете, что произошло и, наверное, поняли, что выход один - отступить. Мы должны сохранить войско.

- Ты прав, царь, - сказал один из эллинских командиров, - но мы не успеем. Они появятся раньше и ударят нам в спину.

- Нет, не ударят. Я со своими людьми буду прикрывать отход.

Раздался глухой ропот:

- Но царь...

- Тихо. Вы сейчас все заткнётесь и начнёте выводить войско. Я со своими людьми смогу ускользнуть, вы бы нам только помешали. Чем дольше провозитесь, тем дольше нам придётся держаться.

Никого не обманули его слова, что кто-то сможет ускользнуть. Но по-другому было нельзя. Решение было только одно. Действительно, единственное, что они могли сделать для него, это как можно быстрее уйти без потерь. И сделать так, чтобы эта жертва не была напрасной.

Леонид вернулся к своим отрядам.

- Вы уже всё знаете. Войско необходимо сохранить любой ценой, и только мы сможем сдерживать персов необходимое время.

Леонид замолчал, думая, что ещё можно сказать. Он был из Лаконики и не привык, подобно жителям Эллады из других мест, много и красноречиво говорить. Он стоял, ничего не говоря, и смотрел на лучшие отряды своей маленькой Спарты. Это были довольно жестокие и грубые люди. Но среди них не было ни одного простого воина. Они действительно были лучшими.

Неожиданно они начали неумело улыбаться, глядя на своего царя. Леонид понял, что можно ничего и не говорить. Они и так всё знали.

Нельзя победить. Нет возможности выжить. Можно только выиграть войну. Для этого надо просто остаться здесь и умереть. Все это понимали.

- Сколько нас осталось? - тихо спросил Леонид.

Командиры отрядов наскоро провели перекличку.

- Около тысячи лакедемонян, из них триста спартиатов.

- Ну что, - Леонид снова осмотрелся, - давайте встанем вон там. Там проход сужается.

Сам он не пошёл на указанную позицию, а встал возле дороги. Его люди проходили мимо, а он стоял и смотрел, как они проходят. Многих он знал лично.

"Да, только эти люди могут сдерживать персов до тех пор, пока не умрут. Эллинские солдаты храбры и хорошо обучены, но они вряд ли способны драться без надежды выжить. Качество настоящего воина - это решительное принятие смерти, - Леонид почувствовал печаль. - А ведь я это не слышал где-нибудь, а только что сам придумал. Какая сильная мысль. Жаль, что никто не узнает. Эта мысль достойна того, чтобы её записали и поместили в библиотеку. Может, однажды, кто-нибудь ещё найдёт её и сможет передать другим." {прим.: насколько мне известно, эту концепцию излагали в XVII веке Ямамото Цунэтомо в книге "Хагакурэ" ("Сокрытое среди листьев") и Миямото Мусаси в своей "Книге пяти колец"}

- Если бы против нас были только одни эти "бессмертные", мы бы перерезали их всех, как баранов. Они могут взять только количеством, - сказал один из воинов. - Пусть называют себя, как хотят, но на самом деле они... - он произнёс лаконичное ругательство из двух коротких слов.

- Точно, - поддержал его другой. - А их Ксеркс... - и он тоже лаконично и очень ёмко охарактеризовал персидского царя.

А кто-то третий, звучным и хорошо поставленным голосом, сказал размеренно и громко, как с трибуны.

- Так говорили в Лаконике!

Все засмеялись. Леонид тоже засмеялся, ему стало легче.

"Человек - нечто большее, чем одно только тело. Может быть, человек после смерти становится подобным богам. Скоро мы узнаем эту тайну".

Неожиданно ему привиделось, как он стоит в сказочном чертоге. Может быть, на небе? На него нападают полчища косматых демонов. Он держит в руках серебряный жезл и десятками сражает этих демонов молниями, вылетающими из жезла.

Леонид счёл это видение хорошим предзнаменованием. Он поднял лицо к небу.

"О, Зевс Громовержец! Я не знаю, что будет со мной, и полагаюсь на твою волю. Но посмотри на этих людей. Кем бы они ни были раньше, сейчас они отдадут жизни за свою страну и за всю Элладу. Разве не достойны они того, чтобы взойти на Олимп?"

Прошло время. Час? Минута? Вечность? Время потеряло смысл...

Леонид резко подсел и ударил набегающего перса мечом в колено, и сразу же, распрямившись, закреплённой на локте бронзовой пластиной в висок. Первый.

Меч противника отбить щитом вниз, тут же удар краем щита в пах, мечом в шею. Толкнуть его на другого, обойти, меч вонзить в бок. Перс заорал и схватился за вылезающие внутренности. Второй и третий.

Леонид испытал странное чувство раздражения по отношению к самому себе.

"Я их что, вот так и буду пересчитывать? Всё, хватит. Просто ещё один."

Персы были сильны и, видя немногочисленность противника, проявляли храбрость и решительность. Но их вооружение было хуже, и они значительно проигрывали в искусстве боя. Лакедемоняне, не обращая внимания "бессмертные" там или нет, резали их как баранов.

Персидские солдаты не понимали, что происходит. Они бросались на отряд - такой небольшой - и думали, что вот-вот всё будет закончено. Они не держали строй и просто лезли вперёд.

Царь Ксеркс с военной знатью находился далеко позади от места боя и тоже ничего не понимал. Вместо того, чтобы изменить тактику и рисунок сражения, он просто посылал всё новые и новые отряды. Они накатывались, как волны на берег, и разбивались о воинов Спарты, как о прибрежные камни.

Но персы нападали с двух сторон, и их было слишком много - несколько десятков тысяч.

Леонид снова испытал чувство тоски и одновременно злости.

"Как это всё глупо и бездарно. Сколько смертей. Почему они не меняют тактику? Что-же за командиры у них. Наше войско уже ушло. Мы в любом случае обречены. А они бездумно ломятся вперёд.

Хотя наплевать. Не подставлять же им горло. Больше персов здесь - меньше в последующих боях. К тому же, пусть знают, что их ждёт в дальнейшем".

Не часто на этой планете случались подобные сражения. Силы были слишком неравны. Неравны с обеих сторон.

У одних было несравненное боевое мастерство и спокойствие людей, уже думающих о том, что с ними будет за порогом смерти, и ожидающих этого. Другие обладали подавляющими людскими ресурсами и не жалели их.

Персы не могли победить. Только сами лакедемоняне могли остановиться, исчерпав себя до конца.

Леонид, готовясь встретить очередного подбегающего перса, очень отчётливо понял, что это будет последний. Всё тело было покрыто порезами и ушибами. Некоторые раны были глубокими.

"Всё. Это последний. Я потерял много крови, ещё немного и не смогу двигаться".

Он немного скрутил корпус и, не обращая внимания на меч, прошедший вскользь по его телу, ударил перса в сердце. Оттолкнул его от себя и, теряя остатки крови и сил, прошёл несколько шагов, рухнул возле кучи камней и привалился к ним спиной.

Немногие из его людей ещё дрались, но и для них это были последние секунды.

Ещё мгновение, и всё закончилось.

Нельзя сказать, что наступила тишина. Раздавались стоны, крики и хрипы раненых и умирающих. Это были персы. Люди, выросшие в Лаконике, никогда не кричали при виде своей смерти.

Тысячи трупов и кровь. Кровь была везде. Она собиралась в углублениях. Стояла лужами на дороге. Ею были забрызганы стены ущелья и все камни.

Персидские солдаты были потрясены. Они были опытными воинами, прошедшими через многие сражения. Но никогда они не видели ничего подобного.

Многие из них подходили посмотреть на царя Спарты. Они напирали друг на друга и смотрели.

Леонид был ещё жив. Как немногочисленные люди подобного склада и характера, он, несмотря на большое число ран и почти полную кровопотерю, не умер сразу, а медленно угасал.

Персы не видели в его глазах ненависти. Там была гордость за свой народ. Но там была и печаль. Там была тоска и, возможно, небольшая злость и раздражение, но не на своих врагов, а на неразумность происходящего. Там было какое-то ожидание. И там было что-то ещё.

Леонид невесело усмехнулся окровавленым ртом и что-то сказал на своём языке. Это были его последние слова.

Персы не поняли этих слов. Но некоторые, немного знающие язык, смогли разобрать, что царь Спарты не проклинает их, а просто пытается что-то объяснить.

На место боя прибыл Ксеркс. Он был в бешенстве. За два дня в Фермопилах было уничтожено около двадцати тысяч его лучших солдат. К тому же основная часть эллинского войска ушла без потерь. А его огромную армию задержал какой-то небольшой отряд.

Ксеркс, в неистовстве, приказал изуродовать тело Леонида и выставить на всеобщее обозрение. Но это уже ничего не доказывало. Все понимали, что произошло, и были смущены. Вскоре армия Ксеркса потерпела окончательное поражение, как на суше, так и в морском сражении, и бежала из Эллады.

Если бы персы смогли понять смысл последних слов Леонида, возможно, они ещё больше смутились и задумались.

- Глупы и никчёмны повелитель с военачальниками, не думающие о жизни своих солдат и бездарно их разменивающие в безнадёжных кампаниях, и вряд ли они добьются победы, - сказал Леонид, царь лакедемонян, перед смертью.

Интерлюдия

- Хорошие результаты.

- Неплохие. Как думаешь, сколько он продержится?

- Ну, так навскидку трудно сказать. С определённого момента начнутся психосоматические реакции, вплоть до смертельного исхода. Вобщем-то, это и неважно. До этого ещё далеко.

- Да, задача не в этом. В любом случае, они нас найдут раньше.

- Нелепо всё это.

- Что поделаешь. Они решают все вопросы с помощью войн - мы и устроили им войну. Этому вот сейчас тоже.

- Да уж. Если они так устроены, приходится действовать соответственно. Они будут делать то, что привыкли, стремиться к победе и изменятся.

- Я вообще думаю, что они любят воевать. Им нравится сам процесс.

- Ну... я готов с тобой согласиться, но всё-таки объясни, как ты это понимаешь.

- Ну, смотри. У них есть инстинкт самосохранения. Они, безусловно, ценят жизнь - свою и своих близких - и не хотят её терять. Но вся их история - это, практически, одно непрерывное сражение, в том или ином виде, между мирами, государствами, отдельными индивидуумами. Мы, вот, сейчас сами видели. В их культуре это тоже постоянная тема. Значит, им это нравится, и они разменивают на это свои жизни. Они понимают, что цена большая и платить придётся, но всё-таки идут на это.

- Да, наверное, ты прав. По крайней мере, эта идея очень хорошо согласуется с имеющимися данными.

А знаешь... По поводу того, что им придётся измениться. Я изучал обзор мыслей передовых личностей в их истории. Помню, там было что-то вроде: "борясь с чудовищем, вы сами можете им стать". Сказавший, кажется, принадлежал той же расе, что и этот. Так что ты правильно говоришь, что они достаточно разумны и имеют необходимое понимание. Я помню, там много чего ещё интересного было, и у этой расы, и у других. Всё вроде есть, а пользоваться не умеют.

- Да... Не умеют... Слушай, а насчёт чудовищ, что так прямо и было?

- Ну, дословно не помню, но очень близко. Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем. И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя. {Фридрих Вильгельм Ницше. "По ту сторону добра и зла"}

- Ха! Значит, мы выступаем в роли чудовища, а?

- Получается так.

- Так или иначе, им придётся измениться.

- Да... Как и всем нам...

- Это неизбежно... Ну... что там у нас с показателями.

- Похоже, выровнялись. Давай продолжим.

- Да, давай.

ПРОДОЛЖЕНИЕ.. (или часть вторая)
(чтобы увидеть иллюстрацию в полную величину, нажмите на изображение)